Деникин А. И.
Очерки Русской Смуты. Крушение власти и армии, февраль-сентябрь 1917. Репринтное воспроизведение издания. J. Povolozky & С16, Editeurs. 13, rue Benapartie, Paris (VIе). ISBN 5—02—008582-0
Генерал-лейтенант А. И. Деникин — фигура известная, оставившая свой яркий след в отечественной истории. Причем не только на полях сражений трех войн — русско-японской, первой мировой и гражданской. Своим талантливым пером он поведал современникам и потомкам о драматических событиях, активным участником которых ему довелось быть.
Предлагаемый том «Очерков русской смуты» А. И. Деникина опубликован за рубежом в начале 20-х годов и только теперь, спустя многие десятилетия, дошел до советского читателя.
Для всех, кто интересуется историей нашей Родины.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Дредноут «Мальборо» идет на запад
Ясным весенним днем в апреле 1920 г. на константинопольском рейде поднял якорь английский дредноут «Мальборо», взявший курс на запад. На его борту находился бывший главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин. Два дня назад прибывший сюда на английском миноносце из Феодосии он в последний раз смотрел в ту сторону, где плескались волны Черного моря, за которым лежала Россия. Со своей семьей и детьми генерала Л. Г. Корнилова он с каждой минутой отдалялся от родных пределов. Отдалялся навсегда...
Осталась позади целая эпоха истории России, в которой ему довелось сыграть заметную роль одного из крупнейших лидеров белого движения.
Остались позади три года борьбы с революцией, борьбы, которая сделала его имя известным всему миру, но закончилась полным поражением.
Осталось позади время, когда он обладал практически неограниченной властью на огромной территории с десятками миллионов если не верно-, то все же подданных, время, когда он был на грани победы, принесшей бы ему власть над всей страной.
Оказавшись на чужбине, Деникин немедленно начал писать мемуары. Первая книга первого тома увидела свет в Париже. Издательство не указало года выпуска, но в предисловии помечено: «Брюссель, 1921 г.» Эта книга быстро была доставлена в Москву. Пятитомная публикация выпускалась тремя издательствами на протяжении 6 лет. Начатая в Париже, продолженная в Берлине издательством «Слово», она завершилась в октябре 1926 г., когда типография Зинабург и К° берлинского издательства «Медный всадник» выпустила 2500 экземпляров пятого тома.
Все шесть книг (первый том вышел в двух книгах) имеют одно название — «Очерки Русской Смуты». Название, разумеется, не случайно. Оно не только вызывает внешнюю ассоциацию с вышедшей впервые в 1899 г. и несомненно известной Деникину книгой знаменитого историка С. Ф. Платонова «Очерки по истории смуты в Московском государстве в XVI—XVII вв.», не только проводит аналогию со смутным временем начала XVII столетия, но и содержит авторскую оценку событий в России в 1917 г. и позже. Автор рассматривает революцию и все с ней связанное как смуту, потрясение, помрачение, наваждение, напасть, свалившуюся невесть
киным: он и так был большей частью в фокусе. Можно долго перечислять те, именно мемуаристские, неповторимые факты, которые приводятся в «Очерках». Анатомия корниловского мятежа, пребывание корниловцев в Быхове, взаимоотношения руководителей Добровольческой армии, ее действия на Северном Кавказе в 1918 г., отношения Доб*рармии с Доном и Кубанью, контакты с представителями Антанты, разработка военных операций, их осуществление — обо всем читатель узнает из первоисточника, от активного участника происходившего.
Со свидетельством очевидца связаны и его собственные переживания, его восприятие, мысли и чувства. И опять-таки ясна закономерность — чем крупнее, значительнее исторический деятель, тем важнее и интереснее его реакция на события. Какой простор для понимания психологии людей, творивших историю! Как нашей исторической науке недоставало и недостает постижения психологии лидеров революции, руководителей государства, их соперников и противников, понимания мотивации действий, принятия или отклонения решений! А именно от этого во многом зависели успех или неуспех задуманного, осуществление кардинальных социально-политических акций, в конечном счете — судьбы миллионов людей.
Во вторую очередь в «Очерках» важен взгляд автора и на события, в которых он не участвовал непосредственно, но оценивает их как заинтересованный современник. Верен этот взгляд или неверен, согласны мы с автором или нет — все равно'суждения-ми такого видного деятеля не следует пренебрегать. Мы не можем скинуть со счетов его многочисленные наблюдения, его оценки политических партий и деятелей, течений, движений, правительств на Украине, на Кавказе, позиции дипломатов, генералов и министров Антанты, положения в Германии и т. д. и т. п. Да, взгляды Деникина на события революции и гражданской войны, на сопредельные страны, на ситуацию в разных регионах России, где с такой невероятной быстротой менялись правительства и лидеры, надо знать, хотя они субъективны, односторонни. С ним можно и нужно спорить, опровергать, но оставлять без внимания нельзя. Пусть, скажем, он не был в Германии ни в 1917, ни в 1918 гг., но его суждения о военно-стратегическом положении империи Гогенцоллернов, о германской революции для историка небезразличны. Наконец, «Очерки» интересны, ценные и важны благодаря огромному фактическому материалу, полученному из различных источников.
Автор с самого начала избрал линию изложения не чисто мемуарную («рассказываю лишь о том, что видел, в чем участвовал»), а направленную на самый широкий показ основных событий революции и гражданской войны, на создание картины масштабной и объемной. Естественно, что эта картина содержит множество диспропорций. С современной исторической вышки видно, что сотни важных явлений, событий упущены автором
вовсе или освещены бегло; другие, напротив, освещены с бесчисленными деталями. Смешно было бы упрекать автора за субъективизм в распределении сюжетов — он все же прежде всего мемуарист, а не исследователь. Так или иначе уж просто «генеральскими» «Очерки» не назовешь, хотя военные операции освещены особо обстоятельно. Уникально пестрая мозаика событий 1917 — 1920 гг. брошена широко и щедро. Приведу для примера оглавление одного из томов «Очерков». Достаточно беглого взгляда, чтобы убедиться, насколько велико тематическое многообразие.
«Содержание четвертаго тома Вооруженные силы Юга России
Главы Стр.
I. Крушение Германии и его ближайшия последствия для
России ................ 3
II. Внутреннее и военно-политическое положение советской России к концу 1918 года......... 8
III. Эвакуация австро-германских войск. Изменение политической карты России и организация противоболь-шевицких сил на западе к концу 1918 г. Финляндия. Северо-западная область. Эстония. „Северный корпус". Ген. Юденич ..............17
IV. Латвия. Группа ген. фон-дер-Гольца. Литва. Польша. Идея объединенного „Северо-западного фронта" . . 26
V. Появление союзников на Юге России и их первые шаги. Планы интервенции...........35
VI. Кубань: правительство Быча и Чрезвычайная рада . . 42 VII. Кубань: атаман Филимонов, правительство Сушкова и
Законодательная рада...........52
VIII. Дон: события на Донском фронте в конце 1918-го и в начале 1919 г. Борьба за единство военного командования на Юге...............61
IX. Дон: трагедия Донского фронта. Объединение воор. сил
Юга России. Уход атамана Краснова......71
X. Добровольческая Армия и флот: силы, организация,
снабжение ...............80
XI. Моральный облик Армии. „Черныя страницы" . . 90 XII. Борьба на Северн. Кавказе летом и осенью 1918 г. . . 96
XIII. Северо-Казказская операция Добр. Армии.....106
XIV. Терек в 1919 году.............ИЗ
XV. Терско-Дагестанский край в 1919 году. Междуусобная
борьба. Меджлис и англичане......... 121
XVI. Наша и английская политика в Закавказьи. Батумское
генерал-губернаторство. Юго-Западная республика 136
XVII. Грузия................. 148
XVIII. Азербайджан............... 163
XIX. Армения. Результаты английской политики .... 172
XX. Украина: изменение политики с падением Германии.
Борьба партий. Вооруженная сила.......179
XXI. Украина: последние дни гетманства.......190
XXII. Национальная диктатура. Особое Совещание: состав и общее направление политики.........201
XXIII. Особое Совещание: гражданское управление и самоуправление; рабочее и аграрное законодательство . . 216
XXIV. Особое Совещание: деятельность финансово-экономическая, юстиции, просвещения; пропаганда. Церковь 225
XXV. Внешняя политика правительства. Парижское военное
и политическое представительство. „Русский вопрос"236».
При такой беспримерной тематической широте автор был вынужден использовать огромное количество опубликованных и не публиковавшихся ранее документов, свидетельств прессы, не говоря уже о личных материалах (письма, записки, докладные) и личных наблюдениях.
Конечно, придирчивый историк заметит слабость научного аппарата — большая часть материалов не подкреплена сносками. Отметит историк и множество сомнительных материалов, просто лживых фактов и примеров.
Отчасти это дань пристрастности и тенденциозности автора, отчасти следствие нехватки доказательных документов, отчасти результат отсутствия исследовательского опыта. Но желание освещать события аргументированно, обоснованно у него было. Во всяком случае сам он был убежден, что стремится к честному изложению, хотя и признавал, что добиться объективности невозможно. О стремлении к точности сообщаемых фактов может служить, в частности, такой пример, когда Деникин приводит в параллельных столбцах версию А. Керенского и версию В. Львова относительно их беседы 22 * августа 1917 г. и версию беседы Корнилова со Львовым 24 августа (II, 45—49).
В четвертом томе автор делает любопытную оговорку: «При составлении последйих томов „Очерков Русской Смуты" я получил возможность пользоваться многими официальными и частными материалами — зачастую таки"ми, которые в свое время мне не были известны. Это обстоятельство расширяет осведомленность мою, как составителя „Очерков", по сравнению с той, которой 'я обладал в качестве главнокомандующего» (IV, 2).
Но повторим еще раз: несомненное стремление автора к объективности и документированности слишком часто оставалось только стремлением...
Итак, в «Очерках» читатель встретился с Деникиным — не просто мемуаристом, а серьезным историком-исследователем. Читатель встретился в «Очерках» и с Деникиным — крупным писателем. Язык, стиль «Очерков» местами архаичный, тяжело-
ватый, в целом богат, ярок, образен, отнюдь не стандартен. Многие страницы несомненно являют собой образец художественной прозы. Деловое изложение перемежается живыми зарисовками, диалогом, меткими наблюдениями, сочными и точными характеристиками. Приведу несколько примеров. Вот крохотная картинка, несколько строк. После боя под Кореневской случайно услышанная беседа. «Среди офицеров разговор:
— Ну и дерутся же сегодня большевики!..
— Ничего удивительного — ведь русские... .
Разговор оборвался. Брошенная случайно фраза задела больные струны...» (II, 246).
Эта миниатюра удивительна по своей точности и емкости. В ней тонкая наблюдательность автора, его умение в двух фразах передать суть народной трагедии и в одной фразе искренне и ненавязчиво выразить свое, сокровенное. «...Задела больные струны...»
Ужасные сцены отступлений, гибели, паники терпевших поражение сначала красных, а потом белых армий описаны в «Очерках» с потрясающей — без преувеличения — силой.
Гибель советских войск, разбитых на Северном Кавказе в конце 1918 — начале 1919 г., достаточно освещена в нашей литературе. Деникин добавляет ряд сильных штрихов к этой страшной картине.
«Человеческая волна катилась бурно и неудержимо на восток, покрывая все дороги на много десятков верст, запрудив их обломками повозок, брошенным скарбом, трупами людей и животных. Кому удавалось спастись от пули и шашечного удара, тот находил смерть от сыпного тифа, косившего нещадно. Многие участники похода, свыкшиеся, казалось, с ужасами войны, не могли потом без содрогания вспоминать эти кошмарные картины: мечущиеся толпы, брошенные на произвол судьбы поезда с больными и ранеными, тысячи изнемогающих людей в жару и бреду, ползущих по рельсам и откосам полотна и давимых немилосердно уходящими поездами...» (IV, 111).
В другой тональности, в словах, проникнутых болью и горьким философским раздумьем, повествует автор об агонии Добрармии, о положении в Новороссийске, куда в марте 1920 г. устремились разбитые полки и дивизии.
«Новороссийск тех дней, в значительной мере уже разгруженный от беженского элемента, представлял из себя военный лагерь и тыловой вертеп. Улицы его буквально запружены были молодыми и здоровыми воинами-дезертирами. Они бесчинствовали, устраивали митинги, напоминавшие первые месяцы революции, — с таким же элементарным пониманием событий, с такой же демагогией и истерией. Только состав митингующих был иной: вместо товарищей солдат были офицеры. Прикрываясь высокими побуждениями, они приступили к организации „военных обществ", скрытой целью которых был захват в случае надобности судов...
11
Цена: 200руб.